[Salem Van Saberhagen]

Поезд уже не мчался, только тихо покачивался из стороны в сторону. Сделав последний глоток отвратительного быстрорастворимого, Сэлем вновь уставился в окно - может сейчас, но нет. За окном все еще тьма. Поезд должен прибыть утром - это все, о чем Он сейчас думал, - поезд должен прибыть на рассвете. Несколько дней без сна сделали движения дергаными, а взгляд - безумным, но спать было невозможно. Тени за окном не давали забыть Grand Duplie - филармонию Его величества. Они рисовали фальшивые ноты, бездарную игру, отсутствие эмоций, судорожное постукивание каблуком в надежде контролировать ритм, кричащую в зале женщину "Позор!". Тени рисовали этот провальный дебют и удавшийся побег. Ни одного слова с того вечера. Черная клавиша ми-бемоль поглотила неудавшегося музыканта и выплюнула в бездну - здесь нет ничего: ни Его высочества, ни зрителей, ни ритма, ни того самого мгновенного вдоха, который превращает Тебя из творящего в творение. Здесь лишь тьма, но это самая настоящая тьма, ведь она не имеет ни звука ни формы, но все-же показывает тебе самый грандиозный провал всей твоей жизни. Снова и снова, рисуя новые детали, добавляя новых персонажей, она воссоздает тот момент, когда ты оказался самым слабым в этом мире. И ей это нравится... Этим она существует...
"Что это? Свет? Но здесь нет света. Она играет со мной... Но это тепло..."
Первый луч восходящего солнца больно ударил по глазам. Сэлем почувствовал жизнь, он вдохнул и вновь отдалился от тьмы, обрел жизнь. Соседи уже давно проснулись и оделись, а Он этого даже не заметил. Поезд загудел и остановился... Только сейчас, победив поток людской и стоя на платформе, Сэлем увидел совершенно новый мир.

Comments

- Доброе утро мистер Сейберхеген. - Зак тепло улыбнулся приезжему, он всегда вставал рано поэтому побудка в пять утра не была для него испытанием. Он легко подхватил сумку гостя, совсем к слову не тяжелую.
- Город у нас небольшой, но пока вам не выдадут визу, придется ограничиться моим отелем и парой прилегающих кварталов. - солнце уже вовсю играло с разноцветной плиткой перрона

[Salem Van Saberhagen]

- да... Утро добблагодарю... - только и смог выговорить Сэлем. Футляр со скрипкой Он не отдал, только сжал крепче. Она в тысячу раз тяжелее сейчас, чем кажется, - Это с вами я говорил по телефону? Мне бы... Э... Просто комнатку.
Говорить было все тяжелее, ведь цель достигнута, дальнейших планов никаких не было. Теперь можно расслабиться, если бы не тяжелая скрипка. Сэлем откинул непослушный локон с лица и направился за мистером...
- Как вы сказали вас зовут?

- Заккари Свит, по-простому Зак. Комната у вас будет отличная окна прямо в сад выходят, хороший вид, башню видно, она у нас историческое здание. Ну, вот и пришли.- мужчина перегнулся через невысокую конторку стоящую точно посередине небольшого отделанного деревом зала, конторка и пара диванов больших и мягких, вот и весь ресепшен. Сама гостиница, небольшое двухэтажное здание была на редкость уютной в таких домах полагается жить старым леди которые варят лучшее в городе варенье.
- Дом мне от бабушки достался - рассказывал Зак поднимаясь по лестнице - нас тут всего двое и управляется я и Брунхильда, ну да с ней вы потом познакомитесь. Завтрак в девять, но вы спускайтесь когда захотите, если устали в дороге. Вот ваша комната.
Зак открыл дверь.
- Ванная там, там туалет, столовая и бар внизу, потом скажете Бру во сколько у вас убираться, она очень обязательная леди так что время выбирайте аккуратно, даже конец света не остановит ее стремления к чистоте.
Зак развел руками и улыбнулся.
- Хорошего отдыха Сэлем.

[Salem Van Saberhagen]

Только когда дверь закрылась, Сэлем осознал, что ехать уже никуда не надо. Дальше бежать некуда. Здесь пахло уютом и... домом... что-то давно забытое.
Удивительном, что прекрасный двухкомнатный номер с отдельным санузлом и кухней достался Ему всего за 10 долларов в неделю, но что только не придумают жители окраин, чтобы заменить туристов... наверное.
Сэлем аккуратно положил свою небольшую сумку возле шкафа, чтобы позже разобрать небольшие пожитки. Скрипку положил на стол у одной из стен гостиной, поправив ее так, чтобы она лежала идеально в центре, затем он зашел в спальню. Постельное белье свежее с приятным арома... Не важно. Ничего не имело значения в данный момент. Раздевшись и аккуратно сложив вещи на спинке стула, который зачем-то здесь имелся, Сэлем Ван Сэйберхеген улегся в облако и уснул не успев задуматься о том, что Он делает со своей жизнью.

[Salem Van Saberhagen]

Две пары брюк, пара рубашек, потрепанная куртка и немного белья - вот и все, что уложилось в шкаф. Сэлем собрался выйти позавтракать, но замер возле стола в комнате. Она не пряталась в чехле, она кричала. Жуткий крик умирающей души. Она не понимала почему ее бросили и заперли в этом гробике. Рука уже потянулась к ней, но Сэлем остановил ее. Напоследок посмотрел в зеркало. На первый взгляд ничего нового. Все та же бледная кожа, длинные кудри, которыми постоянно восхищаются дамы скорее от черной зависти, нежели выражая симпатию, ну и этот взгляд. Все тот-же унылый взгляд, что и был. Да и чему тут радоваться - убежал непонятно куда, что делать тоже непонятно. Может просто плыть по течению? Сэлем запер дверь на ключ, оставив ее кричать там в одиночестве - все равно никто не услышит кроме Него, где бы он не находился. Деревянные лестницы вели вниз, дорога на кухню была выстлана чистым ковром, по цвету отличающимся от других, хотя может тут все пути разные. Сэлем вошел на кухню и увидел ее...
- эм... Доброе утро... - скромно произнес он, потирая руки (ну а куда еще деть эти длинные пальцы?)

Она была на две головы выше Сэлема. Монументальная как скандинавская гора, обширная как германская мифология, с голосом способным вызвать лавину, даже на равнине, и волосами цвета спелой пшеницы, с глазами голубыми как небо над фьордом, румянцем алым как боевой стяг и нравом кузнеца, Брунхильда производила сокрушающее впечатление и на более стойких молодых людей. Она молча отложила скалку, надвинулась на гостя. Помедлила три секунд и прижала его к груди со всей силой рук разжавших не одну подкову.

[Salem Van Saberhagen]

Нельзя сказать, что это было неприятно. Даже наоборот - очень приятно. Никогда Сэлем не чувствовал себя в большей безопасности, чем в этих смертельных объятиях. Все же, попытка выбраться успехом не увенчалась. Что оставалось, кроме беспомощно мычать? Ничего.
- М! М-м-М!!!

- Клянусь Тором, ты так тонок, что слезы у меня на глазах! - Женщина-гора отпустила придушенного парня и подтолкнула к веранде.
Стол накрытый по лучшим традициям германской кухни седьмого века радовал глаз. Если к столам которые не разбирают сразу после обеда, Брунхильда еще привыкла, то овсянка без мяса так и осталась кощунством на ее кухне. Как и завтрак без вина, и ломти хлеба тоньше трех сантиметров. Про масло с пониженной жирностью никто в доме не упоминал, чтобы Бру не впала в боевую ярость.
Булочки блестели глазурью, мясо исходило паром, вило рубиново нежилось, масло блестело росой, все восемнадцать видов варенья заняли свои места, и это еще даже не треть всего что было на столе. За столом обнаружился Зак.
- Доброе утро, мистер Сэйберхеген. Добро пожаловать в королевство Брунхильды!

[November Charlie]

Чарли Новэмбер несколько раз глубоко вздохнул, разглядывая пропыленные ботинки. Потом снова поднял взгляд на табличку с адресом: «ул. Златоустов 8» - на этот раз, вроде не перепутал, хотя и опоздал почти на час. В этом была его вечная беда - Чарли ничего не стоило свернуть не на ту улицу, перепутать заказы, а то и вовсе забыть о клиенте. А всё из-за того, что сегодня облака особенно причудливой формы, или Чарли приспичило срезать путь через парк, а там как раз расцвели первые ландыши... или ему пришел в голову сюжет для нового стихотворения и он сбился с ног, разыскивая карандаш, чтобы сейчас же начать записывать свежие идеи прямо на оберточной бумаге, в которую завернута свежая выпечка. Клиенты часто бранились, иногда отказывались платить из-за долгих часов ожидания и остывших пирожков. А тетушка Ханна только вздыхала сочувственно и приговаривала: "Бедный мальчик, как же ты жить-то будешь, когда меня не станет?" И ни разу не попрекнула ни единым словом. Добрый у нее характер, у тети Ханны, владелицы пекарни-кондитерской и его приемной матери. Чарли жалко до слез было ее огорчать, но поделать со своим рассеянным характером ничего не мог.
Он еще раз прочел адрес, чтобы наверняка - и позвонил в дверной колокольчик.

- О, это Чарли, пирожные принес - встрепнулся Зак.
- И всего-то на пол-часа припоздал - донеслось из кухни - похвали дидятю!
Зак улыбнулся и развел руками.
- Садитесь мистер Сейберхеген, начинайте завтрак, я сейчас. - мужчина спустился по скрипучим ступенькам веранды, прошел по дорожке пару метров и открыл калитку.
- Доброе утро Чарли, пойдем выпьешь с нами чаю. - он взял коробку у мальчика, и быстро втянул его в сад. Если он упустит мальчишку и на этот раз, Бру погрузится в мировую скорбь, по поводу "бедной сиротинушки, которой и так скоро петь на небесных пирах, потому что помрет от голода". То что парень работает в кондитерской, и углеводы окружают его с утра до вечера в расчет не принималось. Ничего вообще в расчет не принималось, кроме хорошо едящих мужчин.
- Там, Брунхильда варенье сварила. - вот и ступеньки заскрипели. Зак улыбнулся он всегда смутно опасался, что парнишка задаст стрекача через забор, юные поэты существа загадочные и непостижимые.
- Сварила - подтвердила из кухни бой-баба, - не варенье, а песнь скальда...э-э-э-э, такое оно... э-э-э красное и с виноградом, типичный хрюнхент, а не варенье!

[November Charlie]

О.
Нет.
Брунхильда дома, следовательно, Чарли сейчас будут кормить.
Очень долго, очень настойчиво и очень, очень обильно.
Чарли втянул голову в плечи и бросил затравленный взгляд на спасительную калитку, но Зак держал крепко, никаких шансов избежать экзекуции широким скандинавским гостеприимством.
- Господин Свит, я очень тороплюсь, много заказов на сегодня, - сделал он робкую попытку открутиться.

[Salem Van Saberhagen]

Еда.
Нет, не так.
ЕДА. Шея еще ныла после "нежных" женских объятий. Сэлем сидел в удобном деревянной кресле, закинув ногу на ногу, и думал как объяснить великой, во всех смыслах этого слова, Брунхильде, что на завтрак он всегда пьет лишь приторно-сладкий кофе, а обедать и ужинать он частенько забывает. Конечно, не хотелось обижать таких добрых и гостеприимных хозяев, которые за те гроши, что он платит, еще и кормят по королевский... или скорее по рыцарски. Перешагнув через себя, Сэлем взял кусочек хлеба и медленно поднес его ко рту. Зубы только тронули горячую плоть и именно в этот момент вошел мистер Свит и какой-то молодой человек. Так Сэлем и встретил их: сидя один за огромным богато накрытым столом, с большим куском хлеба во рту. Теперь точно аппетита неделю не жди.

Зак мысленно попросил прощения у всех богов, и еще раз дал себе обещание поговорить с Брунхильдой.
- Можешь ничего не есть - прошептал он, - просто посиди, Бру уверенна, что я терроризирую тебя за опоздания.
Новый постоялец сел наконец за стол.
- Мистер Сейберхеген, это Чарли. Чарли это мистер Сэлем Сейберхеген. - он устроил мальчишку за столом, уложил пирожные на блюдо, и взялся за чайник. Брунхильда вышла на террасу в полном боевом,то есть уличном облачении.
- Завтракайте, юные воины!
- А ты, Бру?
- А я иду в церковь. - женщина решительно замоталась в огненно-красный шкаф, - В прошлый раз мы с патером не договорили насчет существования единого Бога. Отнесу ему пирожки, и послушаю его придумки. Мне кажется этот человек серьезно болен, а сумасшедшие любят когда их слушают внимательно и почтительно.
Женщина скрылась на кухне и появилась с корзиной на сгибе локтя, в другой руке она держала внушительную миску с рогаликами.
- Это вам, - она поставила миску на и без того ломящийся стол. И не сморкайтесь в скатерть!
Брунхильда ушла величественно, как корабль викингов на войну.
- Патер будет счастлив, - улыбнулся Зак - он третий год пытается обратить ее в христианство, а она хохочет и кормит всю их общину.
- Кто будет чай, кто кофе?

[November Charlie]

Чарли торопливо кивнул незнакомому молодому человеку - челка опять свалилась на глаза. Он привычно сдул ее в сторону и завороженно проводил взглядом Брунхильду. У него давно кое-где чесалось посвятить этой женщине что-нибудь... монументальное. Скажем, оду под названием "Валькирия". Но он подозревал, что в этом случае ему точно не выбраться живым из-за ее стола, поэтому со стихами пока не торопился. На вопрос Свита он только пожал плечами. Чай, кофе - не все ли равно?

[Salem Van Saberhagen]

- Не откажусь от кофе, мистер Свит, - Сэлем лишь коротко кивнул юноше и отодвинул от себя миску с рогаликами, - Мне замечательно спалось, мистер Свит, и я хотел спросить у вас насчет работы в этом городе, ведь я только сегодня понял, что приехал с полу-пустыми карманами.